[Дима]

Смерть приходит к человеку,
Говорит ему: «Хозяин,
Ты походишь на калеку,
Насекомыми кусаем.
Брось житье, иди за мною,
У меня во гробе тихо.
Белым саваном укрою
Всех от мала до велика.
Не грусти, что будет яма,
Что с тобой умрет наука:
Поле выпашется само,
Рожь поднимется без плуга.
Солнце в полдень будет жгучим,
Ближе к вечеру прохладным.
Ты же, опытом научен,
Будешь белым и могучим
С медным крестиком квадратным
Спать во гробе аккуратном».«Смерть, хозяина не трогай, —
Отвечает ей мужик. —
Ради старости убогой
Пощади меня на миг.
Дай мне малую отсрочку,
Отпусти меня. А там
Я единственную дочку
За труды тебе отдам».
Смерть не плачет, не смеется,
В руки девицу берет
И, как полымя, несется,
И трава под нею гнется
От избушки до ворот.
Холмик во поле стоит,
Дева в холмике шумит:
«Тяжело лежать во гробе,
Почернели ручки обе,
Стали волосы как пыль,
Из грудей растет ковыль.
Тяжело лежать в могиле,
Губки тоненькие сгнили,
Вместо глазок — два кружка,
Нету милого дружка!»Смерть над холмиком летает
И хохочет, и грустит,
Из ружья в него стреляет
И, склоняясь говорит:
«Ну, малютка, полно врать,
Полно глотку в гробе драть!
Мир над миром существует,
Вылезай из гроба прочь!
Слышишь, ветер в поле дует,
Наступает снова ночь.
Караваны сонных звезд
Пролетели, пронеслись.
Кончен твой подземный пост,
Ну, попробуй, поднимись!»Дева ручками взмахнула,
Не поверила ушам,
Доску вышибла, вспрыгнула,
Хлоп! И лопнула по швам.
И течет, течет бедняжка
В виде маленьких кишок.
Где была ее рубашка,
Там остался порошок.
Изо всех отверстий тела
Червяки глядят несмело,
Вроде маленьких малют
Жидкость розовую пьют.Была дева — стали щи.
Смех, не смейся, подожди!
Солнце встанет, глина треснет,
Мигом девица воскреснет.
Из берцовой из кости
Будет деревце расти,
Будет деревце шуметь,
Про девицу песни петь,
Про девицу песни петь,
Сладким голосом звенеть:
«Баю, баюшки, баю,
Баю девочку мою!
Ветер в поле улетел,
Месяц в небе побелел.
Мужики по избам спят,
У них много есть котят.
А у каждого кота
Были красны ворота,
Шубки синеньки у них,
Все в сапожках золотых,
Все в сапожках золотых,
Очень, очень дорогих…».

(Николай Заболоцкий «Искушение», 1929 г.).

Локация таки существует...

Жизнь — это роман с журналисткой.

Стремительных встреч череда

С любимой, далёкой и близкой, родной,

не твоей никогда.

Поверхностна и глуповата и быстро

выходит в тираж, — 

Всегда она там, где чревато. 

И я устремлялся туда ж.

За склонной к эффектам дешёвым,

впадающей в удаль и грусть,

Питающей слабость к обновам китайского

качества — пусть.

Зато мы её не подселим 

в убогое наше жильё.

Порой её нет по неделям. 

Люблю и за это её.

Не жду ни поблажек, ни выгод.

Счастливей не стал, но умней. 

Я понял: единственный выход — 

во всём соответствовать ей.

Мы знаем, ты всех нас морочишь 

и всем наставляешь рога.

Как знаешь. Беги куда хочешь.

Не так уж ты мне дорога.

Пусть думает некий богатый 

с отвисшею нижней губой,

Что я неудачник рогатый, 

а он обладает тобой, — 

Лишь я среди вечного бега 

порой обращал тебя вспять, 

Поскольку, во-первых, коллега, 

а в-главных, такая же б@@@ь.

(Быков Д. Л.).

Выдавив жёлтую капельку солнца
На золотую палитру небес
Тихо садится Господь у оконца
Курит
И наблюдает процесс
(allrighter)

Вся любовь прошла в чужих жилищах, 
В хатах снисходительных коллег. 
Нас туда пускали, словно нищих 
На краю деревни на ночлег. 
Как ужасна комната чужая, 
Как недвижный воздух в ней горчит! 
В ней хозяин, даже уезжая, 
Тайным соглядатаем торчит.

Мнится мне, в пустой квартире вещи 
Начинают тайную войну: 
Ящик шкафа щерится зловеще 
На торшер — ущербную луну; 
Хлебница стучит железной створкой, 
Требуя себе особых прав; 
Из сортира тянет свежей хлоркой — 
Газовой атакою на шкаф; 
Табуретки, выстроившись по три, 
Топают и стол теснят с торца, 
Позабыв о гнете и присмотре 
В гости отвалившего жильца… 
Но как только ключ в замке запляшет 
И войдем, дыханье притая, 
В комнату, в которой все не наше — 
Даже ты как будто не моя, 
Где окатит дрожью каждый шорох, 
Где за всем следит незримый глаз,— 
Позабыв о собственных раздорах, 
Вещи ополчаются на нас, 
И под их безжалостным надзором 
Обнаружит с кражею родство 
Наше счастье бедное, в котором 
Все и так с начала воровство.

А когда в разгар, как по заказу, 
У дверей хозяин позвонит 
И за то, что отперли не сразу, 
Легкою усмешкой извинит, 
За ключом потянется привычно 
И почти брезгливо заберет — 
Дай мне, Боже, выглядеть прилично, 
Даже в майке задом наперед.

Был я в мире, как в чужой квартире. 
Чуждый воздух распирал мне грудь. 
Кажется, меня сюда пустили, 
Чтобы я любил кого-нибудь. 
Солнце мне из милости светило, 
Еле разгоняя полумрак. 
Если б здесь была моя квартира — 
Вещи в ней стояли бы не так. 
Шкаф не смел бы ящика ощерить, 
В кухне бы не капала вода, 
И окно бы — смею вас уверить — 
Тоже выходило не туда! 
Господи! Пред тем, как взять обратно, 
Наклонись хозяином ко мне. 
Все, что я оставил, — это пятна 
На твоей бескрайней простыне. 
Боже, мы плохие работяги! 
Видишь, как бедны мои труды: 
Пятна слов на простыне бумаги, 
Как любви безвыходной следы. 
И когда твой ангел, встав у двери, 
Вдавит кнопку черного звонка 
И увижу, что любой потере, 
В сущности, цена невелика,— 
Прежде чем души моей объедок 
Вытряхнуть из плоти, сжать в горсти, 
Господи, помедли напоследок: 
Дай себя в порядок привести!
(Дмитрий Быков).

Тираны бывают трёх сортов:
▶️ те, кто насилует тело (принцы);
▶️ те, кто насилует душу (Папа Римский);
▶️ те, кто насилует тело и душу (публика).

(Оскар Уальд).

A man with joker inside of his mind...

Пора просыпаться 

Разве не так? 🤣

ночь, улица, фонарь, аптека,
аптеческий аптекотек,
аптечь ещё аптек аптеку,
ты сам аптека из аптек.

аптечно аптекай в аптеке,
и аптечётся всё, как встарь —
аптечная аптекотека,
аптекотечка, аптекарь.
(авт. неизвестен).

«Мы или делаем себя сильными, или делаем себя слабыми. Количество работы одно и то же». Карлос Кастанеда «Путешествие в Икстлан».

Всех возможных радостей и наслаждений нашим женщинам: Весны в душе, здоровья, красоты, гармонии и вечного успеха!

«Я хотел стакан вина — 
меня поят молоком,
Ох, я вырасту быком, 
Пойду волком выти.
Сведи меня скорей 
С Максимом-лесником,
Может он подскажет как 
В чисто поле выйти.»
(Гр. Аквариум «Максим-лесник).

Когда движением возвратным
Я промелькну в твоём мозгу —
Не верь своим глазам квадратным.
Не верь моим глазам, я лгу...
Ты просто видишь снег во сне
Я марсианин без скафандра
Ложь во спасенье саламандры 
От подгорания в огне...
(Allrighter).

 «… Духовность нужна, когда человек не знает любви. Когда появляется любовь, духовность больше не нужна». (Борис Борисыч цитирует Бабаджи).

Ваше счастье настолько демонстративно,
Что почти противно.
Ваше счастье настолько нагло, обло, озорно,
Так позёрно, что это почти позорно.
Так ликует нищий, нашедший корку,
Или школьник, успешно прошедший порку,
Или раб последний, пошедший в горку,
Или автор, вошедший бездарностью в поговорку
И с трудом пробивший в журнал подборку.
Так ликует герцог, шлюху склонивший к браку,
Так ликует мальчик, нашедший каку —
Подобрал и всем её в нос суёт:
— Вот! Вот!
А моё-то счастье клевало чуть-чуть, по зёрнам,
Но и то казалось себе позорным,
Так что всякий раз, выходя наружу из помещенья,
Всем-то видом своим просило прощенья,
Изгибалось, кланялось, извинялось,
Над собою тщательно измывалось —

Лишь бы вас не толкнуть, не задеть, не смутить собою,
И тем более не доставалось с бою.
Да, душа моя тоже пела,
И цвела, и знала уют.
Быть счастливым — целое дело.
Я умею. Мне не дают.
(Быков Д. Л.).

С Земли не видно было страшную беду.  

Лишь горький ветер причитал в саду. 

Да псы заупокойные кричали...

Мы вздрогнули и разом замолчали — 

Во двор внесли разбитую звезду.

«... На стене, напротив тебя, картина, — сказал я ей. 
— Ее нарисовал Фигурита, мы его очень любили, это был лучший на свете танцовщик в борделях, человек такого доброго сердца, что жалел даже дьявола. Он нарисовал ее красками, какими красят суда, на отработавшем полотне с самолета, разбившегося в горах Сьерра Невада-де-Санта-Мария, и кистями, сделанными им самим из шерсти его собаки. Женщина, нарисованная на ней, – монахиня, которую он выкрал из монастыря и на которой женился. Я повесил картину там, пусть это будет первое, что ты увидишь, когда проснешься».
(Габриэль Гарсиа Маркес 
«Вспоминая моих грустных шлюх»).

Все мирское бренно

Обычный сон в преддверии прощанья

Люби меня, припоминай и плач

Мне снится, что меня ведёт палач

На внутренних дорогах подсознанья!

(Алексей Девий).

- Это чё это?
- Да так, событийный реактор..
- Хорошо, распишите и получитесь!

(allrighter)

... Хорошо бы начинать день вот так. Выйти утром с кофе и сигаретой: смотреть как просыпается машина человеческой боли — город.

Я пешку королевскую 
С е2 на е4 
Перемещу, 
Соперника 
Внезапностью 
Сразив. 
Сперник — мой сосед, 
Еще он чемпион по гирям. 
Я играю в шахматы, 
Я молод и красив. 

За ум и красоту мою 
Со мной бывают ласковы 
Все женщины подъезда 
В пределах сорока. 
Я разыграю партию 
Любимую испанскую, 
Сраженного за пивом 
Пошлю гиревика…
(Ландыши "За ум и красоту").

https://youtu.be/K8mfhXkXXiQ

Можешь и не заметить, как обеденный стол займет в сознании место алтаря

«… Снился мне сон,

что я был трезвый,
Ангелы пели в небесах.
А я проснулся в черном теле,
звезда застряла в волосах.
Говорила мне мать —

летай пониже,
Говорила жена — 

уйдешь на дно...
А я живу в центре циклона,
И вверх и вниз —

мне все равно.
А люди работают за деньги,
Смотрят в окно на белый свет.
А в нашем полку —

 все камикадзе,
Кто все успел —

того здесь нет.
Так скажем "Банзай",

и Бог с ней, с твердью;
Все, что прошло —

сдадим в утиль.
И здесь у нас в центре циклона,
Снежные львы и полный штиль.»

(гр. Аквариум «Центр циклона»).